Трагедия в Атлантике-12
Когда вода схлынула, он увидел рулевых, которые отчаянно боролись со штурвалом. С них потоками стекала вода, но они боролись упрямо и отчаянно. Волна пришла им на помощь, отбросив корабль на правый борт, и снова привела штурвал в спокойное состояние. Один из марселей лопнул, и его обрывки хлопали по ветру. Теперь они еще больше потеряют в скорости, а ее было так важно сохранить. Капитан посмотрел на кренометр, он показывал 20 градусов. Когда следующая волна подняла «Памир», стрелка упала еще ниже. Теперь легко было заметить, что корабль очень медленно всходит на волну, делает это как бы нехотя. Старший офицер снова обратился к капитану:
— Кораблю приходится тяжело, мы должны помочь ему.
Боленстрет сделал вид, что не слышит. Его лицо стало каменным. Не глядя на Вюльфинга, он наконец ответил:
— Поговорите с Колбом. Корабль ведет себя хорошо, но машина должна дать больше.
Вюльфинг решил оставить попытки убедить капитана, видя их бесплодность. Этот человек был слеп и глух и ничего не понимал в особенностях «Памира». Появились Кристен и Бекман. У обоих был измученный вид.
— Что нового?
— Господин капитан, вам необходимо лично посмотреть, что делается внизу. Все помещения залиты водой. Мы больше не в состоянии задержать ее дальнейшее поступление.
— Доннер ветер! Где Тельхов? Он должен был все задраить.
— Никто уже не в состоянии что-либо задраить. Вентиляторы снесены водой. Пойдемте с нами, и вы во всем убедитесь. Кадеты без сил и едва держатся на ногах.
— Неужели и вентиляторы сорваны?
Впервые Боленстрет выразил нечто вроде озабоченности. Он обратился к Бекману:
— Как обстоят дела на фордеке?
— Очень плохо. Люк, где хранятся паруса, снова сломан.
Постояв немного, капитан сказал тоном, который ясно показывал, каких усилий ему это стоило:
— Если вы считаете это необходимым, пошлите от моего имени кадетов на палубу.
Кристен спустился вниз. Здесь можно было ясно ощущать, с каким трудом судно боролось за жизнь. Слышно было, как листы обшивки гнулись и звенели. Обрушилась новая волна, крен на левый борт еще больше увеличился. Мысли Кристена были заняты грузом, люком трюма, где хранились паруса, разбитыми иллюминаторами, а главное, судьбой людей. Кристен остановился, пережидая пока «Памир» несколько выпрямился. И вот еще одна могучая накрывающая волна обрушилась на носовую часть корабля. В момент удара из глубины возник резкий трест, как будто что-то раздавливают. Он возник непосредственно под ногами. «Памир» ворочался теперь с таким трудом, будто налит свинцом. Мало-помалу он выбрался наверх и сразу же еще сильнее лег на левый борт. Оглушенный, как боксер после тяжелого нокаута, «Памир» собирался с силами, чтобы выпрямиться. В середине подъема остановился, весь сотрясаясь, как будто исчерпал последние силы, и в таком положении остался лежать почти на боку.
— Разрушены переборки между отсеками с зерном! – сказал Кристен.
Последние паруса были сорваны и в грохоте бури унесены за борт. Единственным местом, еще пощаженным водой, оставалась рулевая рубка с надстройками. Сюда и устремились кадеты. По указанию парусного мастера, они привязали себя штормовыми леерами. Положение, в котором, по мнению Боленстрета, они так неожиданно очутились, стало теперь более серьезным. Он невольно должен был признаться себе в этом. Он обратился к Кристену:
— Как вы думаете, вы смогли бы переместить зерно на старое место, использовав добровольцев?
— Нет, это было бы совершенно бессмысленно. Даже если бы мы смогли бы добраться до люков, то следующая волна снова перебросит ячмень через переборки. Шторм все свирепствует. В любой момент все свирепствует. В любой момент крен может стать еще опаснее.
Капитан подошел к барометру и постучал по стеклу. Стрелка поднялась на два деления.
— Вот видите, стрелка поднимается. Самое позднее через два часа мы будем на периферии урагана.
— Господин капитан, это все голые теории. Мы не можем больше опираться на предположения и бумажные расчеты. Вам должно уже быть ясно, что погода мало с этим считается. – Его тон был необычно резок. – Корабль полузатоплен. Вода непрерывно прибывает. Положение исключительно серьезно.
Как бы в подтверждение этих слов, «Памир» вздрогнул всем корпусом и еще больше накренился.
— Вы, вероятно, ждете, чтобы я радировал о помощи? Вы подумали, с чем это связано?
— С сигналом бедствия мы не можем долго ждать.
— Стало быть вы хотите распространить по радио, что «Памир» носится по Северной Атлантике в безнадежном состоянии? Через час об этом будет знать весь мир! Представьте себе скандал в Германии.
Кристен потерял кажущееся самообладание и возмущенно сказал:
— Мне плевать на скандал. Имейте в виду, что внутри «Памир» уже сейчас не больше чем куча обломков.
При каждом размахе качки Кристен ясно представлял себе, как зерно без всяких помех пересыпается через сломанные переборки и как вода разливается по всем помещением.
— Мне хотелось бы умереть, чем все это пережить, простонал он.
— Замолчите! – грубо закричал на него капитан. – Любое судно во время урагана находится в опасности. Как и вы, я отдаю себе ясный отчет, что крен дело серьезное. Но настоящий моряк в минуту опасности должен бороться, пока допускает обстановка. Для нас такая возможность не исключается.
Вюльфинг решил, что больше он не имеет права молчать. На сей раз он не уступит.
— Что вы еще можете требовать от нашего корабля? «Памир» в настоящий момент не больше чем развалина. Надо немедленно послать сигнал бедствия.
Юрген Ленц. Перевод с немецкого А. Коварского.
Журнал «Морской флот», прошлый век.