Трагедия в Атлантике: от редакции журнала «Морской флот»
Заканчивая публикацию сокращенного перевода повести немецкого писателя Юргена Ленца, мы попросили капитана дальнего плавания Ивана Александровича Манна прокомментировать события, описанные в ней.
Прекрасный парусник из славной плеяды летающих «П», регулярно из года в год совершавший плавания между западным берегом Южной Америки и портами Бременом и Гамбургом, «Памир» погиб в урагане «Леда», захватившем его в 600 милях к западу – юго-западу от Азорских островов 21 сентября 1957 года.
Эта весть потрясла Западную Германию, которая на 3 дня оделась в траур. Из 86 человек экипажа и кадетов мореходных училищ спаслись только 6 кадетов.
Общественность ФРГ и ряда других европейских стран немедленно откликнулась на эту трагедию. Лейтмотивом появившихся открытых писем и посланий был вопрос: оправдываются ли в настоящее время, в век высокой техники судостроения и судовождения, подобные рискованные плавания на устаревших парусниках, которые вряд ли приносят пользу будущим морякам, кроме неудобств, лишений и риска, как это было в данном случае. Таким образом, еще раз с особой остротой был поставлен вопрос быть или не быть учебным парусным кораблям.
Четырехмачтовый барк «Памир» в 3106 регистровых тонн с грузоподъемностью свыше 4000 тонн до своей гибели благополучно плавал более 50 лет. Он регулярно посещал одно из труднейших для парусников мест, район мыса Горн, который огибал более 80 раз.
Плавание на парусном судне, конечно, сложнее, чем на судах с мощными двигателями, управляемыми квалифицированными экипажами. Тем не менее, и с ними случаются тяжелые аварии, заканчивающиеся их гибелью. Однако это не исключает дальнейшей эксплуатации судов этих категорий. Разве трагическая гибель с большими человеческими жертвами роскошного пассажирского лайнера «Титаник» в начале нашего века или гибель другого уже современного – «Андреа Дорио» в шестидесятых годах послужила поводом для отказа от строительства и эксплуатации подобных судов? Кораблекрушения гигантских танкеров, таких, как «Торри Каньон», «Марпесиа» и «Голар Патриция», послужили причиной отказа от строительства еще больших супертанкеров? Наконец, многочисленные случаи тяжелых аварий с балкерами, в том числе большого тоннажа, не останавливают строительства этого класса судов.
Дело в том, что в подавляющем большинстве эти тяжелые аварии и кораблекрушения происходят по вине людей. Этих катастроф могло бы и не быть.
Действительно, капитан «Памира» Боленстрет не только погрузил сыпучий груз в трюмы, что само по себе опасно для парусника, у которого при шквалах никогда не исключается возможность внезапного значительного крена, который на волне может достигнуть критической величины, но и дополнительно принял зерно в балластные цистерны.
Когда в результате усадки и частичного смещения груза образовался постоянный пятнадцатиградусный крен на левый борт, капитан, не желая портить зерно в правых балластных цистернах, не заполнил их водой, чтобы выровнять судно, отвергнув разумный совет своих опытных помощников. Отверг он и другой совет, направленный к тому, чтобы уйти с пути урагана. Возможно, что это диктовалось желанием доказать свое всевластие и непогрешимость, желанием сломить инакомыслящих, добиться их беспрекословного, слепого подчинения. Эта отрицательная черта командира просматривается на протяжении всего злосчастного рейса. Капитан Боленстрет был недоверчивым и очень самолюбивым. Увлекшись пустой и вредной, в данном случае, загрузкой радиста Роде инвентаризацией и материальной отчетностью, он не потребовал от него и не проследил сам за своевременным получением метеосводок.
Может быть, именно поэтому предупреждение о движении урагана «Леда» запоздало, и мер к расхождению с ним не было предпринято. Впрочем, это как будто и не входило в план Боленстрета. Он считал, что такому судну, как «Памир», можно померяться силами даже с ураганом. Собственно говоря, если бы все было в порядке «Памир» мог потерять паруса, может быть шлюпки, но перенес бы и этот ураган. Как видно из данного описания, барометр стал подниматься, а ветер ослабевать, но было слишком поздно. Дни старого парусника были сочтены… Могут быть взяты под сомнения и некоторые другие действия командования, в первую очередь, оставление верхних марселей, которые в штормовой ветер создавали значительный кренящий момент, в данном случае, все на тот же левый борт. Целесообразнее было нести штормовые трисели, центр парусности которых ниже, а площадь меньше.
К началу улучшения погоды огромный парусник находился в агонии и был в безнадежном состоянии. Ноки нижних реев были уже в воде, в жилой палубе и в парусной – вода. Очевидно, она попала и в трюмы. Судно лежало на боку, и с увеличением крена зерно больше и больше пересыпалось. Попытка спасти людей ни к чему, ни привела, было уже слишком поздно…
Вместе с тем, не следует забывать, что автор писал художественное произведение и действия капитана и офицеров в критической обстановке основывались на его предположениях. Но остается ясно, что причиной гибели барка были ошибки его командования.
Как же с вопросом парусной практики? Пожалуй, здесь следует отметить тот факт, что в следующем рейсе однотипного четырехмачтового барка «Пассат» весь штат экипажа и учеников был полностью укомплектован. Большинству желающих идти в рейс было отказано из-за отсутствия свободных мест. А в 1958 году, т. е. через год после катастрофы в ФРГ было спущено на воду новое парусное учебное судно – трехмачтовый барк «Гор Фок». В течение последующего десятилетия вошли в строй японский и большой колумбийский парусники. В Англии построены и плавают почти десять лет с практикантами 2 шхуны. Очевидно, и наш советский флот пополнится новыми парусниками. По моему мнению, учебному процессу лучше всего отвечает трехмачтовый парусник с корабельным вооружением, подобный польскому кораблю «Дар Поможа».
В 2006 году в Германии был снят художественный фильм «Гибель «Памира», правда повествование в нем отличается от повести Юргена Ленца. Но, все-таки, рассказывает о моряках барка «Памир», погибших в 1957 году.