Трагедия в Атлантике-10
В рулевой рубке находился капитан Боленстрет. Плотно прижав лицо к стеклу, он неотрывно смотрел с наветренной стороны на бушующий океан. По нему ходили громадные волны зеленого цвета с белыми пенистыми гребнями. На один момент он зазевался и был буквально переброшен от одной переборки к другой, получив довольно болезненный удар в затылочную область. Теперь он судорожно сжимал оконную раму обеими руками.
На крыле мостика стояли Вюльфинг и Кристен и так же напряженно всматривались через разрывы дождевой завесы в бушующее море. Они обменивались односложными короткими словами. Шторм шел от ост-норд-оста со всеми признаками надвигающегося урагана, с резкими шквальными порывами ветра, линиями и молочной дымкой в воздухе.
Но вот они почувствовали, что ост-норд-ост стал непостоянным, шквалистый ветер стал обрушиваться на «Памир» с разных направлений. Через стекла им было видно, что отдельные водяные горы вздымались как колоссальные конусы, устремлялись друг к другу, с шипением сталкивались и высоко подбрасывали фонтаны пены. По дрожанию, которое охватывало «Памир», когда он выбирался из волн, чувствовалось, что бурное море, все сильнее атакует корабль от штевня до кормы. До сих пор страдали только бортовые части.
При каждой кормовой волне штурвал пытался выскользнуть из рук, тая в себе скрытую склонность к неожиданным прыжкам. Картушка компаса металась из стороны в сторону. В последние несколько минут происходило что-то невероятное. Штурвал так дико задергался, что рулевые принуждены были упереться изо всех сил, даже наполовину лечь на рукоятки, что бы он не ускользнул от них. Что там стряслось, доннер ветер? Где-то зазвенела стальная дверь, но звук был моментально унесен ветром. Боленстрет не подавал виду, что ухудшение погоды беспокоит его. Было 10 часов и по его расчетам они должны были уже в течении часа находиться в левом более благоприятном квадранте.
Вплоть до последних минут он был убежден, что они находятся уже в его пределах. Но на самом деле то, что теперь непрерывно нарастало, не было бурей, терявшей силу на периферии урагана. Нет, это был разъяренный ураган самого худшего сорта! Произошло обратное тому, что он ожидал – барометр упал еще ниже. Не веря глазам, капитан достал карманный фонарик и направил его на прибор. Ошибки не было. Стрелка застыла на парадоксально низкой цифре. Он подошел к переговорной трубке, соединявшей с машинным отделением, и громким голосом позвал к себе старшего механика.
Когда портилась погода, отношения Колба со своими людьми тоже заметно портились. Эта часть корабля с голыми железными переборками была недостаточно просторна для свободного передвижения. Персонал принужден был протискиваться через узкие пространства к местам смазки с быстротой и ловкостью акробатов. Они должны были внимательно следить, чтобы не поскользнуться на плиточном полу, залитом маслом, и не обжечься о раскаленную сталь, что нередко происходило. Сегодня здесь было хуже, чем когда бы то ни было и это начинало действовать на самых терпеливых. Людей непрерывно швыряло во все стороны на скользких плитах. Машина реагировала скрежетом и стоном в каждом креплении. Нормальная работа была невозможна. Колб все переживал вместе со своей многострадальной машиной.
Войдя в рулевую рубку и выглянув наружу, он изрядно испугался. Через залитое стекло он увидел море в состоянии такого ужасного волнения и толчеи, что это зрелище поглотило часть его мужества. Казалось, что все черти ада спущены с цепи. Некоторое время он не в силах был оторвать свое старое умное лицо, замазанное маслом, от жуткого фантастического зрелища.
— Вы не знаете, для чего меня позвал капитан? – спросил он Вюльфинго и смущенно взглянул на свой костюм. Китель с тремя золотыми галунами был покрыт грязными пятнами и залит маслом. Вюльфинг пожал плечами и повернулся к стеклу.
В штурманской рубке стармеха с нетерпением дожидался Боленстрет.
— Слушайте меня внимательно, чиф. Вам надлежит выжать из машины все, на что она способна. Теперь многое зависит от вас.
— Я бы на парсуном судне не очень полагался на машину. Имейте в виду, что у нас под ногами не «Куин Мэри», — проворчал Колб.
— Пожалуйста, чиф-инженер, не рисуйте себе всяких ужасов. Положение трудное, но непосредственной опасности нет. Я старше вас на десять лет и никогда не терпел еще бедствия. На море мужество – это все! Если всего бояться, лучше оставаться на берегу и стать служащим в отделе кадров. Вы должны дать больше оборотов и тогда все будет в порядке.
Дойдя до двери Колб почувствовал сильный толчок, отбросивший его к столу с картами. Штурманская рубка затанцевала вверх и вниз, предвещая что-то недоброе.
Вода проникла в корабль через вентиляционные шахты, иллюминаторы и разбитые световые люки. Никто в рулевой рубке не имел представления, как это могло случиться. В минуту относительной тишины неожиданно раздался оглушительный треск, как будто в непосредственной близости разорвалась граната. Единственный человек, увидевший зловещую волну, готовую вот-вот накрыть корабль, был, как нарочно, беззаюотный Бекман. Чтобы поближе познакомиться с ураганом, он потихоньку выбрался из штурманской рубки и нашел относительно укрытое место на баке. Мощь разъяренной стихии загипнотизировала его. Вдруг он заметил возле себя черную водяную стену, поднявшуюся выше надстроек.
Медленно, обманчиво медленно, она опускалась как тень. Он невольно наклонился. Дальнейшее разыгралось очень быстро. Стена обрушилась и полностью закрыла его своей тяжестью. Тело было прижато к настилу палубы и стало плоским. Он поднялся с трудом и стряхнул с себя воду. Вдруг его внимание было привлечено к люку в парусный склад. Над ним затанцевали пенистые круги. Сперва он смотрел на это непонятное явление как завороженный. Люк так обильно втягивал в себя воду, что она находилась над ним в состоянии бурления. Сердце его чуть не остановилось. Это уже не было забавой! Корабль заполнялся водой.
С трудом он пробрался вниз, где услышал голоса Балла и кадетов. Ему сразу стало легче. В голову пришла мысль, что нужно задраить люк. Это, в сущности, его обязанность офицера, ответственного за палубу.
Юрген Ленц. Перевод с немецкого А. Коварского.
Журнал «Морской флот», прошлый век.