Трагедия в Атлантике-11
В рулевой рубке капитан и Вюльфинг с напряженным вниманием следили за каждой попыткой команды приблизиться к люку. Задача была не из легких. На палубу обрушивались крутые волны. Боленстрет нервничал.
Обширная парусная, где хранились тросы, канаты и запасные паруса, через вскрытый люк могла быть затоплена, что значительно снизило бы и без того малый запас плавучести и уменьшило бы остойчивость «Памира», в жилых помещениях которого было уже и так много воды.
Люк должен быть задраен во что бы то ни стало, любой ценой!
Волны много раз отбрасывали назад группу кадетов. Третий офицер всегда был впереди. Жизнь людей висела на волоске. Но вот капитан ясно различил, как Бекман и Балл набросили лючины на люк и заклинили парусину. Вюльфинг вздохнул с облегчением.
В рулевой рубке свободно гулял ветер. Через разбитое стекло врывалась буря. В помощении не было сухого местечка. Оба рулевых, почти лежа на полу, выбивались из сил, чтобы преодолеть рыскание «Памира», который стремился выйти из повиновения и отдаться на милость морской стихии.
Между капитаном и старшим офицером царило напряженное молчание. Наконец Вюльфинг повернулся к капитану:
— Мне кажется, мы поступили бы правильно, затопив правую балластную цистерну.
— Мы держимся на воде еще довольно высоко. В затоплении пока нет надобности, — ответил Боленстрет.
— В межпалубном пространстве перекатывается вода. Мы слишком тяжело перегружены на левый борт. Нам необходимо помочь кораблю выпрямиться.
— Ничего удивительного, что в такую бурную погоду у нас немного воды на борту. Небольшой крен не должен лишать вас самообладания.
— Мое самообладание при мне, господин капитан, — сказал Вюльфинг голосом, дрожавшим от ярости. – Необходимо затопить цистерну, чтобы выровнять корабль и увеличить его остойчивость. Почему вы медлите?
Требовательный тон старшего офицера вызвал у капитана вспышку раздражения. Он посмотрел на Вюльфинга в упор. Тот ответил ему решительным взглядом.
— Затопления не будет, господин Вюльфинг. Неужели вы думаете, что я хочу прибыть в Бремен с испорченным грузом?
Ответ был невероятный. Он кинул беглый взгляд на рулевых, не могли ли они подслушать их разговор.
— Из этого тяжелого положения мы скор выберемся. Такой сильный периферический смерч указывает, что протяжение урагана невелико. Мне не следовало бы вам это разъяснять.
Самоуверенный тон капитана был невыносим. Не повышая тона, Вюльфинг ответил:
— Ураган может продолжаться еще несколько часов. Груз не выдержит и сместится очень скоро.
Боленстрет впервые сталкивался с таким упорным противодействием старшего офицера.
— Я приму решение, когда этого потребует обстановка.
— Мы должны затопить цистерну своевременно, — повторил Вюльфинг в третий раз. – Дело идет сейчас не о грузе, а о безопасности корабля и людей.
— Я запрещаю вам этот тон, — сказал тихо Боленстрет, но в его голосе звучала угроза. – Я не просил вашего совета, да и не придаю ему большого значения, господин Вюльфинг.
Боленстрет повернулся к нему спиной и направился в штурманскую рубку. В нем клокотал гнев. Конечно. Вюльфингу было безразлично, придет ли груз в сохранности, не ему придется отвечать за потери перед судовладельцем и грузовладельцем.
Судно сохранило еще в целости мачты и наиболее крепкие штормовые паруса – марсели на трех мчтах, оно двигалось и повиновалось рулю. Люк был задраен, прежде чем проникновение воды достигло угрожающих размеров. Оставался только большой крен на левый борт, значение которого Вюльфинг сильно преувеличивал. Он достал судовой журнал и стал читать записи, сделанные Вюльфингом.
«…Стаксели порваны и унесены. Шторм от норд-норд-оста непрерывно нарастает. Ураганные волны. Их высота 15-17 метров. Сильная бортовая качка, образовался постоянный, остаточный крен на левый борт в 15 градусов. Много воды в межпалубном пространстве. Скорость восемь узлов. Люк в помещение для хранения парусов разбит».
В таком виде запись производила при чтении чересчур драматическое впечатление. Боленстрет наклонился над столом и стал заносить в журнал данные более спокойного характера.
«11 часов 48 минут. Люк задраен. Вода в межпалубном пространстве не вызывает беспокойства. Остойчивость корабля не пострадала».
Вдруг штурманская рубка задрожала, он заскользил по палубе, только дверная рама удержала его от тяжелого падения. Палуба опускалась все ниже. Казалось, что корабль опрокидывается. Прежде всего он подумал, что рулевые зазевались и допустили оплошность. Прибежав в рулевую рубку, он закричал на них:
— Почему руль положен на лево?
Рулевые смущенно посмотрели на него. Они всей силой налегли на штурвал, почти исчезнув в воде. Волна снова накрыла палубу и надстройки. Боленстрет во что-то вцепился. Вал обрушился на них, словно Ниагарский водопад, и проникал через малейшую щель.
Юрген Ленц. Перевод с немецкого А. Коварского.
Журнал «Морской флот», прошлый век.